эрик Булатов

р. 1933

Один из ведущих русских художников второй половины ХХ века, принадлежащий кругу московского концептуального искусства. Родился в Свердловске. В 1936 году семья будущего художника переехала в Москву. В 1945-1947 годах Булатов учился в изостудии при Московском доме пионеров, в 1947-1952 — в Московской художественной школе. С 1952 по 1958 год учился в Московском государственном художественном институте. Большое влияние на сложение собственного стиля Булатова оказало знакомство с Робертом Фальком и Владимиром Фаворским (1956). С 1956 года  участвует в выставках, среди которых — Выставка молодых художников к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов (Москва, 1957), Новое советское искусство: неофициальная перспектива, Венецианская биеннале (1977), Венецианская биеннале (1988), Маги Земли, Центр Жоржа Помпиду (Париж, 1989). В 1960-1980-х годах работал художником книги в издательствах «Малыш», «Детгиз», часто выступая в соавторстве с Олегом Васильевым. Художником были выполнены иллюстрации к сказкам Ганса-Христиана Андерсена («Дикие лебеди»), Шарля Перро («Красная шапочка», «Золушка», «Спящая красавица») и многим другим. В 1968 году вступил в Союз художников СССР. В 1989 году эмигрировал в Нью-Йорк. С 1992 года живет и работает в Париже.

Творчество Эрика Булатова стало не только важным явлением неофициального советского искусства, но и истории русской живописи в целом. Как и многие художники-нонконформисты, Булатов прошел академическую школу живописи, однако его собственные творческие установки определила близость кругу московского концептуального искусства — еще во время учебы в художественной школе произошло знакомство Булатова с Олегом Васильевым и Ильей Кабаковым, которые останутся ближайшими друзьями художника.
Предметом концептуального анализа Булатов безоговорочно выбрал само искусство живописи, а точнее — картину («картина для меня — модель мира, единственная реальность, в которую я верю»). В отличие от многих коллег, уводящих вектор развития концептуалистских практик в сторону от традиционных видов искусства, Булатов за более чем пятидесятилетний творческий путь не потерял интерес к исследованию формы картины, и более того — сохранил убежденность в том, что мастерство исполнения является таким же важным критерием для оценки произведения современного искусства, как и убедительность его содержания. В начале 1970-х годов, после короткого периода увлечения абстракцией, в работах Булатова сформировался особый принцип построения живописного пространства, который сделает его произведения безошибочно узнаваемыми. В композиции картины художник сталкивает глубокое перспективно выстроенное пространство с выведенным на первый план текстом (реже — другим изображением), маркирующим картинную плоскость («Горизонт», 1971-1972, «Вход — Входа нет», 1975, «Слава КПСС», 1975). Эту плоскость художник иногда сравнивает с оконным стеклом: «…это, прежде всего, предметная поверхность, на которой можно что-нибудь нарисовать, скажем, сделать прекрасные витражи, написать или наклеить. <…> Было бы странно, если бы, разрисовав и заклеив все стекло, мы заявили, что оно больше ни на что не годится. Но ведь именно так мы поступаем с картиной». Благодаря тексту, расположенному на этом «стекле», пространство картины получает потенциал развития как в сторону зрителя (текст обращен к нему), так и в глубину. Мастерски выписанные надписи, имитирующие стандартный шрифт советской полиграфической продукции, своим расположением (параллельно картинной плоскости или в перспективном сокращении) могут приостановить взгляд зрителя, заставляя его совершать усилие для «вхождения» в картину, или наоборот — задавать резкое движение вглубь пространства. По признанию художника, содержание этих текстов не было решающим, однако слоганы, лозунги, заголовки газет, запрещающие надписи были тем постоянным информационным фоном советского человека, который формировал «клише современного сознания». Многократно повторенные, эти тексты постепенно теряли свой первоначальный посыл, превращаясь в набор слов. Имитируя язык анонимной художественной продукции, Булатов как будто лишает произведение характера персонального, субъективного высказывания. «Право голоса» художник возвращает себе, создавая уникальную «пространственную ситуацию», в которую оказываются помещены действующие лица композиции, а также зритель: «…эта пространственная ситуация не имеет никакого отношения к социальному клише, она всегда моя личная и создает <…> смысловую наполненность картины», — пишет Булатов.
Образность работ Булатова никогда не ограничивалась транслированием штампов советской пропаганды. Особое место в творчестве Булатова займут произведения, созданные по мотивам стихотворений поэта Всеволода Некрасова, объединенные впоследствии в цикл из двенадцати работ под названием «ВОТ». Заимствуя слова из стихотворных строк, художник фокусируется на их визуальном образе и тех связях, которые изъятое из первоначального контекста слово приобретает как с действительностью зрителя, так и пространством картины. В работах цикла художник поставил задачу совместить принцип пространственных построений авангарда и конструктивизма с традицией русской пейзажной живописи, связав два основополагающих для истории русской культуры явления.